Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

На ее лице появилось затравленное выражение.

– Откуда вы узнали про дядю Мишеля? Кто вы?

– Никакого фокуса тут нет, Анжелика, – небрежно ответил он. – Сколько французских граждан живет в Азии? Не много, второй такой, как вы, вообще нет, а люди любят сплетничать. Что до меня, то я Андре Понсен, китайский торговец, японский торговец. Меня вам нечего бояться. Мне от вас не нужно ничего, кроме дружбы и доверия, и я хочу вам помочь.

– Как? Мне ничто не поможет.

– Нет, это не так, – мягко возразил он, внимательно наблюдая за ней. – Вы ведь любите его, не правда ли? Дай вам шанс, вы были бы лучшей женой, какую может пожелать себе мужчина, разве нет?

– Да, да, конечно…

– Тогда подтолкните его, очаруйте, убедите его – любым способом, каким сможете, – официально объявить о вашей помолвке. Возможно, я смогу подсказать вам что-нибудь, направить вас. – Теперь, наконец, он видел, что она по-настоящему слушает его, действительно его понимает. Мягко он нанес свой coup de grace[24]. – Мудрая женщина, а вы мудры столь же, сколь и прекрасны, вышла бы замуж быстро. Очень быстро.

Струан читал, масляная лампа на столике у кровати давала достаточно света, дверь в ее комнату была приоткрыта. Его постель была удобной, и он с головой ушел в книгу. Его шелковая ночная рубашка подчеркивала цвет его глаз, лицо все еще оставалось бледным и худым, даже тени былой силы не было в нем. На столике рядом с лампой стоял снотворный настой, тут же лежали его трубка, табак и спички, стоял еще один стакан – с водой, в которую добавили немного виски. – Это пойдет вам на пользу, Малкольм, – сказал ему Бабкотт. – Лучшего лекарства на ночь для вас сейчас не найти, только разбавляйте побольше. Это лучше, чем опиумная вытяжка.

– Без нее я не могу уснуть всю ночь и чувствую себя ужасно.

– Сегодня уже семнадцатый день после ранения, Малкольм, вам пора остановиться. Остановиться по-настоящему. Плохо, если для сна вам будет необходимо лекарство. Лучше всего прекратить принимать его навсегда.

– Я уже пробовал сделать это раньше, и ничего не получилось. Я брошу его пить через день или два…

В комнате было тихо и уютно, тяжелые занавеси на окнах были задернуты на ночь, мирно тикали красивые щвейцарские часы. Время близилось к часу ночи. Книгу «Убийства на улице Морг» сегодня утром ему принес почитать Дмитрий.

– Думаю, тебе это понравится, Малк, – сказал он. – Это то, что люди называют «детективная повесть». Эдгар Аллан По – один из наших лучших писателей, извини, был им, он умер в сорок девятом, через год после «золотой лихорадки». Я меня есть собрание его книг и стихов, на случай если тебе понравится то, что я принес.

– Спасибо, ты очень любезен. Это славно, что ты так часто ко мне заходишь. Но почему сегодня ты так мрачен, Дмитрий?

– Плохие новости из дома. Моя семья… все очень скверно, Малк, все перепуталось, двоюродные братья, родные братья, дяди воюют по обе стороны. Черт, но тебе все это не интересно. Послушай, у меня есть много других книг, целая библиотека, если разобраться.

– Продолжай про свою семью, пожалуйста, – сказал он, чувствуя, как каждодневная боль просыпается внутри него. – Честно, мне это действительно интересно.

– Хорошо, как скажешь. Ну так вот, когда мой дед со своим семейством переехал из России, из Крыма, – я тебе говорил, что мы казаки? – они все поселились в небольшом местечке под названием Фар-Хиллз в Нью-Джерси и занимались там земледелием до самой войны 1812 года – деда на ней и убили, – это было прекрасное место и для разведения лошадей тоже, поэтому дела у нас шли очень хорошо. Бо́льшая часть семьи так и оставалась в Нью-Джерси, хотя двое из его сыновей перебрались на юг, в Ричмонд, штат Виргиния. Когда я служил в армии – о, лет пятнадцать назад, – это была просто армия американцев, не северян или южан. Я вступил в кавалерию и прослужил там пятнадцать лет, почти все время на юге. На юге и на западе. Индейские войны, если их можно было так назвать. Часть этого срока я провел в Техасе: год, пока он был еще республикой, помогая им отбиваться от индейцев, потом пару лет, когда в сорок пятом он стал новым штатом. Наш лагерь был разбит недалеко от Остина. Там я и познакомился со своей женой, Эмили – она тоже родом из Ричмонда, – ее папа был полковником интендантской службы. Знаешь, вокруг Остина красивые места, но еще более красивые места вокруг Ричмонда. Эмили… тебе подать что-нибудь?

– Нет, нет, спасибо, Дмитрий, боль сейчас пройдет. Продолжай, пожалуйста… когда… когда ты говоришь, мне гораздо легче.

– Конечно, хорошо. Моя Эмили – до замужества ее звали Эмили Клемм, – так вот, она доводилась дальней родственницей жене По, Виргинии Клемм. Правда, узнал я об этом только потом, но именно по этой причине и собрал его книги. – Дмитрий рассмеялся. – По был великим писателем, но еще более великим пьяницей и женолюбом. Похоже, все писатели шалопаи, пьяницы и распутники, возьми хоть Мелвилла – может быть, это и делает их писателями, я вот, к примеру, пока письмо напишу, так с меня сто потов сойдет. А ты?

– О, письма-то я писать могу – приходится, и дневник веду, как большинство людей. Так ты рассказывал об этом По?

– Я собирался сказать тебе, что он женился на Виргинии Клемм, когда ей было всего тринадцать лет – она доводилась ему также двоюродной сестрой, ты только представь себе! – и они жили потом долго и счастливо, но не слишком, если верить сплетням и тому, что писали в газетах, он был неугомонный сукин сын, хотя ее это, похоже, не беспокоило. Моей Эмили было не тринадцать, а восемнадцать, и уж кого-кого, а ее можно было назвать настоящей красоткой с Юга. Мы поженились, когда я уволился из армии и стал работать на Купера-Тиллмана в Ричмонде – они об ту пору собрались расширяться и занялись вооружением и боеприпасами для экспорта в Азию, а я как раз в этом хорошо разбирался, в оружии, да еще в том, как подстреливать индейцев и торговать лошадьми. Старый Джефф Купер прикинул, что ружья и другие товары, отправляемые из Норфолка, Виргиния, хорошо пойдут с опиумом на северном побережье Китая, а в Норфолк можно ввозить чай и серебро – да ты ведь знаешь Джеффа? Компании Купера-Тиллмана и Струана – старые друзья, а?

– Да, и я надеюсь, ими и останутся. Давай дальше.

– Больше особенно рассказывать нечего, хотя, с другой стороны, может, и наоборот. За долгие годы и другие родственники переехали и расселились по всему Югу. Моя мама была родом из Алабамы, у меня есть еще два брата и сестра, все младше меня. Билли теперь с северянами, Первый нью-джерсийский кавалерийский полк, а мой младший братишка Джанни – его так назвали в честь моего деда, Ивана Сывородина, – тоже в кавалерии, только в Третьем виргинском, скаутом в передовом дозоре. Все это чушь и дерьмо, эти двое знают, что война и драка – чушь и дерьмо, и оба добьются того, что их убьют, уж это как пить дать.